– Нет. Муж в командировке, а родителям я собиралась сказать позже, когда вернусь домой. – Но вы же понимаете, что вернуться в таком виде не сможете? – Да, конечно, я позвоню и… – Нет, – жестко оборвала Ирину собеседница, – никуда вы звонить не будете. Для ваших родных мы придумаем подходящую версию вашего отсутствия, а когда поправитесь, расскажете им правду».

Глава 11

– Я же говорила! – радостно завопила Лана, переполошив тихо дремавшую мебель. – Нет никакого любовника и никогда не было! Первым желанием было немедленно сообщить о находке родителям Ирины, но затем к своим непосредственным обязанностям приступил разум, поначалу слегка оглушенный эйфорией. Он быстренько завернул первое желание в подарочную упаковку, навязал кучу бантиков и спрятал в кладовку до лучших времен. Тех самых, когда Иришка вернется домой. Вылечится и вернется. А козел безрогий Никишин пусть грызет мебель от ревности, так ему и надо. Секса вдруг захотелось паршивцу! Пусть рот пошире перед зеркалом откроет и понаблюдает, как размножаются микробы на зубах, – этим Олежкин лимит разрешенных эротических впечатлений будет исчерпан. Свинтус бессовестный. Чем больше Лана анализировала ситуацию, тем тверже убеждалась в правильности принятого решения. И, когда полностью опустошенная сдачей анализов ситуация прилегла отдохнуть на кушетку, твердость убеждения стала победитовой. Нет – алмазной, так женскому сердцу ближе. Ведь если сейчас рвануть к Иванцовым с зажатой в кулачке картой памяти, Эдуард Михайлович, Иришкин отец, перевернет вверх дном всю Москву и окрестности в поисках дочери. И в первую очередь танком наедет на фирму, клиенткой которой стала его дочь. Учитывая возможности и связи депутата Государственной думы, наезд по разрушительности сможет сравниться лишь с землетрясением мощьностью восемь баллов. Что могло не помочь, а очень навредить Иришке. Ведь валявшаяся на кушетке ситуация не просто пованивала, она смердела, как испуганный скунс. Лана взяла со стола блокнот и ручку, взобралась вместе с подмерзшими после ванны ногами в кресло, свернулась уютным клубочком и принялась рисовать квадратики, кружочки и стрелочки, систематизируя полученную информацию. Так она делала всегда, сталкиваясь с проблемой. В результате чаще всего после столкновения пострадавшей стороной оказывалась проблема. Итак, что известно на данный момент? Олег вопил что-то насчет превращения жены в красотку, Иришка упорно отказывалась от встреч, обещая сюрприз, а потом вдруг стала, по собственным словам, чудовищем. И разговор со слащаво-ядовитой дамой шел о кремах. А это может означать только одно – подруга нашла, наконец, средство, вылечившее ее больную кожу. Это продукция какой-то фирмы, которая не любит огласки и требует пользоваться исключительно ее разработками. Лана была почти уверена, что знает название этой суперкосметики – «Свежая орхидея». Очень уж подход к ведению бизнеса похож. Да и Олег упоминал эту фирму. Для того чтобы убрать слово «почти», следовало пообщаться завтра с Озеровской. А потом уже решать, что делать дальше. Но в любом случае посвящать кого-либо еще в свои планы Лана не спешила, предпочитая сначала разобраться во всем самостоятельно, а потом уже, в случае необходимости, пустить в дело тяжелую артиллерию отцов. Своего и Иришкиного. Потому что служба безопасности холдинга Мирослава Красича была одной из самых профессиональных в Москве. А может, сразу посоветоваться с папой? Завтра же, к примеру? И пусть расследованием занимается Матвей Кравцов, начальник службы безопасности холдинга. Ну правильно, больше им заняться нечем! Лана представила реакцию ребяток Кравцова, когда босс обрисует им задание. Косметическая фирма? Кремики и лосьончики?! Борьба не на жизнь, а на смерть с прыщами и морщинами?!! Им, обладателям всяких-разных поясов, данов, разрядов или что там еще является мерилом уровня боевого мастерства, возиться с ботанами в очочках и бабцами? Ну кто еще может заниматься шампуньками, масочками и прочей дребеденью! И вообще, при чем тут служба безопасности строительного холдинга? Ах, дочка владельца попросила! Ну да, ну да. Воображение повело себя совсем уж разнузданно, вывесив плакаты с кучей всевозможных эпитетов, щедро отсыпаемых бойцами Кравцова в адрес дочери Красича. И хотя никто из представителей службы безопасности даже намеком не позволял себе ничего подобного, воображение продолжало резвиться.
Интересно, что послужило источником кретинского вдохновения – нервное напряжение или мартини? Но в любом случае пора спать, пока воображение не начало транслировать соревнования по керлингу между командами Мозамбика и Уганды. К тому же из-за слишком увлекшегося воображения разум начал работать с прямолинейностью компьютерного переводчика, из принтера которого выходят вот такие нетленные строки: Предложение подарка Рождества: К вашему противнику, прощение. К противнице, допуск. К другу, ваше сердце. К клиенту, обслуживайте. Ко всем, призрение. К каждому ребенку, хороший пример. К себе, уважение. Интересно, Арнольд Орен, когда писал стихотворение, посвященное Рождеству, одному из самых светлых и теплых праздников, имел в виду именно это? В общем, пора, пора было показывать каждому ребенку хороший пример и отправляться баиньки. Сон, уныло болтавший ногами на спинке кровати, при виде долгожданной хозяйки радостно подпрыгнул, превратился в огромный пушистый шарик и нежно опустился на веки Ланы. Сопротивляться такому славному шарику было бы глупо. А никто и не собирался. Настолько не собирался, что разбудил Лану лишь звонок мобильного телефона, а вовсе не первый солнечный лучик. Мобильник жизнерадостно наяривал тему из фильма «Все будет хорошо», а значит, звонила мама Лена. Проснуться почему-то никак не получалось, правый глаз уже бодрствовал, но левый участвовать в житейском безобразии отказывался категорически. Ну и фиг с тобой, обойдемся одним души зерцалом. Лана нащупала на тумбочке голосящий аппаратик и, прежде чем ответить на вызов, посмотрела, который час. Правое зерцало смущенно сообщило, что десять утра было ровно семнадцать минут назад. – Ничего себе вздремнула, – сонно пробормотала девушка, нажимая кнопку ответа. – Привет, мам. – Ну и где ты бродишь, непослушная дщерь? Мы с отцом ждем ее, завтракать не садимся, а она… – А она бессовестно дрыхнет. – Что, серьезно, я тебя разбудила? – Ага. – И во сколько же ты легла накануне, позволь поинтересоваться? – Как и положено, сразу после «Спокушек». Ты же знаешь, без Хрюши я не засну. – Мало тебе в жизни Хрюш, я вижу, – хихикнула Елена. – Ладно, просыпайся, в темпе собирайся – и к нам. Ты не забыла, что сегодня Эля придет? – Нет, конечно. – Ну вот, а до ее прихода я хочу узнать, что там случилось с Иришей. Отец мне ничего толком не объяснил. – Потому что сам толком ничего не знает. Впрочем, как и я. Все, мамуль, я побежала в душ. Вы там завтракайте без меня, хорошо? – Ничего хорошего, конечно, блинчики ведь есть надо с пылу с жару. Да с клубничным вареньем и маслицем сливочным. – А-а-а, мам, прекрати! Или ты хочешь, чтобы дочь умерла, захлебнувшись слюной? Мама Лена такой жуткой участи своему дитяти, конечно, не желала, поэтому отпустила Лану собираться. Хотелось бы сказать, что стояло прекрасное летнее утро: ярко светило солнышко, по небесной лазури легкими перышками скользили облака, но увы… Утро не стояло, а лежало, и прекрасным оно не было. Вчерашняя серая морось никуда не исчезла, видимо, в небесной канцелярии обнаружили позапрошлогодние запасы списанной, но неизрасходованной сырости, и лучшего применения для этого сомнительного великолепия, чем вывернуть его на головы москвичей, там не нашли. Правда, на боевое настроение Ланы эта вселенская меланхолия повлиять не могла. Смыв в душе сонливость, она вдруг почувствовала, как внутри, потягиваясь и порыкивая, проснулась ее дикая кошара. И теперь они с рысью ощущали, во-первых, охотничий азарт, во-вторых, зверский голод. Или очередность следует сменить? В любом случае, серость за ветровым стеклом «Лексуса» осталась незамеченной. Совсем. То есть абсолютно. Первым был утолен зверский голод, как сиюминутное желание. Желание пролонгированного действия, то есть охотничий азарт, осталось неутоленным, блинчики с ним не справились. И от этого Лана буквально искрила. Током она при прикосновении не била, электрических скатов в роду вроде не прослеживалось, но глаза периодически вспыхивали зеленым блеском, что не могли не заметить родители, привыкшие к спокойной и уравновешенной дочери. – Странная ты какая-то сегодня, – проворчал Мирослав, с сомнением разглядывая возбужденно тараторившую девушку. – Я тебя такой видел только один раз, когда произошла вся эта свистопляска с Винтороговым. Это ты из-за подруги психуешь?
– Почти, – улыбнулась Лана. – Хотя не столько из-за самой Иришки, с ней, я уверена, все будет хорошо. Меня возмущает поведение ее муженька! – естественно, о выходке Никишина родители не узнали, иначе несостоявшемуся ловеласу пришлось бы туго. – Так легко поверить в бред о наличии у жены любовника! – Ну, не знаю, – с сомнением покачала головой мама Лена. – Я, конечно, тоже сомневаюсь, что Ириша могла завести шашни на стороне, она такая славная девочка, прекрасная мать. Но ведь она написала письмо сама. – Это еще надо проверить, – задумчиво проговорил отец. – Ты что думаешь, родители не знают почерк дочери? – возмутилась Елена. – Да и муж тоже. – Но ведь Олег сказал, что порвал письмо, а потом восстановил. И, если почерк подделан, на склеенной мятой бумаге заметить это без специальной экспертизы практически невозможно. В общем, так, – Мирослав поднялся с кресла и направился к лестнице, – я согласен с Ланой насчет Ирины, тут что-то не так. Позвоню сегодня Иванцову, узнаю, как дела. Если понадобится, Матвей договорится насчет почерковедческой экспертизы. А сейчас позвольте откланяться, скоро должна появиться ваша Озеровская, а я ее не очень хорошо переношу. – Зануда, – фыркнула Елена и хотела было добавить что-то еще, но тут позвонили с поста охраны. Прибыла Элеонора.

Глава 12

Лана знала, почему отец предпочитал как можно меньше общаться с подругой жены. Слишком уж Озеровской было много. Не в смысле параметров 120–100 – 120, с этим у теледивы все было в порядке, просто Эля не умела спокойно трепаться о своем, о женском где-нибудь в уютном уголке. Являясь в гости, Озеровская обычно устраивала театр одного актера, требуя максимального количества благодарных (чаще не очень) зрителей. Говорила громко, хохотала еще громче, совершенно не смущаясь, делилась интимными подробностями своей личной жизни со всеми присутствующими. Возможно, работа на телевидении так трансформировала поведенческую матрицу Элеоноры (вот загнула!), а может, мадам была такой изначально, хотя в своей программе Озеровская мягким, задушевным голосом рассказывала о непростых жизненных ситуациях, в которых бултыхались ее герои. В общем, Мирослав предпочел в темпе убраться в свой кабинет и, как подозревала Лана, запереть дверь изнутри. А вот его дочери пришлось повозиться перед зеркалом, закрепляя на лице маску приветливой вежливости, которую она обычно задействовала в беседах с деловыми партнерами. В общении же с друзьями и знакомыми использовать ее пока не приходилось, поскольку раньше Лана никогда не принуждала себя к такому общению. Есть настроение – трепешься, нет – друзья поймут. А перед приятельницами матери тем более отчитываться не надо, они ведь приходят к Елене. Но сейчас Лана собиралась участвовать в презентации Озеровской добровольно-принудительно, дабы окончательно убедиться в правильности своего вывода насчет «Свежей орхидеи». – А вот и Эля, – выглянула в окно мама Лена. – Как всегда, бросила машину поперек двора. – Должно же в этом мире быть хоть что-то неизменное. – Лана подошла к матери и, обняв ее за плечи, прошептала на ухо: – Мамуль, только я тебя очень прошу – ничего не говори своей подруге о ситуации с Иришкой. А то решит вдруг использовать ее для очередного выпуска своей задушевной трынделки и полезет ковыряться в чужих ранах. – Так вот что, оказывается, ты думаешь о творчестве мадам Озеровской? – улыбнулась мать. – Злыдня ты бессовестная, а не пампушка. Полстраны утирает слезы, сопереживая героям программы, а для нее, видите ли, это всего лишь «задушевные трынделки»! Черствая нынче молодежь пошла. – Ты еще покряхти старчески, – хихикнула Лана. – А насчет черствости – это не черствость, это здоровый скептицизм, без которого в бизнесе не прожить. Так мы договорились? – Могла бы не предупреждать, я в чужие семейные проблемы не лезу, ты же знаешь. Ответить Лана не успела – задилинькали колокольчики входной двери, и понеслось. Хотя… Возможно, это Лане только казалось из-за нетипичности сегодняшней ситуации, но в этот раз веселость Озеровской была какой-то слишком уж наигранной, натужной. Все вроде было как всегда – Элеонора ворвалась душистым торнадо, перецеловала всех присутствующих, включая мирно спавшую в любимом кресле кошку Масяню, завихрила на кухню, побросала там привезенные вкусности и бутылочку красного полусухого, после чего вернулась в гостиную и принялась вытаскивать из красивого бумажного пакета разные баночки-скляночки.
И все это сопровождалось непрекращающимся монологом, которому никак не удавалось вырасти хотя бы в диалог, не говоря уже о беседе. Елене еще удавалось хоть иногда вставлять короткие реплики, состоявшие в основном из междометий, а Лана даже и не пыталась. Впрочем, не столько из-за штормящей болтовни Озеровской, сколько ради возможности молча, как бы со стороны, понаблюдать и прослушать. Домработница Юля, появлявшаяся обычно тогда, когда в доме были гости, вкатила в гостиную сервировочный столик на колесах, все два стеклянных этажа которого занимали тарелочки с легкой закуской, фруктами и свежими пирожными. Приехала и уже открытая бутылка вина в сопровождении свиты из трех бокалов. – Ну вот! – возмутилась Элеонора. – Разве у Красичей соблюдешь фигуру? Придешь на светскую беседу, а тебя пытаются лишить талии! – Можно подумать, – Елена ехидно прищурилась, – эти пирожные я привезла. Или это предназначалось для Мирослава и Масяни? – Я бы предпочла общество Яромира, – мурлыкнула теледива. – Так, не смей облизываться на моего мальчика! – Елена взяла бутылку и наплескала по половине бокала. – А то всю вновь приобретенную красоту попорчу. – Нашла мальчика! – фыркнула Озеровская. – Да на этого мальчонку половина женского населения планеты слюной капает. Что же касается красоты… И началась собственно презентация, которой вовсе не мешало активное потребление закусок, фруктов и пирожных, не говоря уже о вине. Да и сколько там того вина! В общем, все было как обычно. Вот только в глазах Элеоноры иногда мелькало странное выражение, которое Лана никак не могла идентифицировать. Больше всего это было похоже на сожаление и вину, словно Элеонора понимала, что делает что-то неправильное, несущее беду, но изменить ничего не могла. По мозгам ухнула ментальная затрещина, и голос разума гневно заорал: «Да сколько же можно ерундой заниматься, а? Тоже мне, мисс Марпл нашлась! Что ты придумываешь, какая еще вина, опомнись! Ничего особенного в поведении Элеоноры нет, все как всегда. Ты не следы зла в ней выискивай, а слушай лучше, что она о продукции «Свежей орхидеи» рассказывает. Похоже это на Иришкину историю?» Вроде похоже, во всяком случае, в том, что касается конфиденциальности и настойчиво повторяемого Озеровской главного условия – использования продукции только этого бренда. Но следовало кое-что уточнить: – Элеонора, все понятно насчет чудодейственного влияния этих суперкремов на возрастную кожу, но что фирма может предложить молодым? – Так ты все-таки слушаешь? – удивилась теледива. – А мне казалось, ты о чем-то своем думаешь, улетела куда-то, мечтательная ты наша. – Кто мечтательная, Лана? – Елена улыбнулась и подсунула дочери очередную пироженку. – Да более рациональной и трезвомыслящей девушки я не знаю! – Жаль, – вздохнула Озеровская. – Такая сексапильная внешность – и компьютер в прелестной головке! Впрочем, может, это и к лучшему, многих бед избежать удастся. Что же касается твоего, Ланочка, вопроса, то для тебя конкретно у «Свежей орхидеи» ничего нет, у тебя чудесная гладкая кожа. А вот если бы, не дай бог, появились проблемы, тогда – да, фирма предлагает целый лечебный комплекс, который творит настоящие чудеса. Мне моя Катюша, консультант, рассказывала, что у ее подруги, тоже работающей консультантом этой фирмы, месяца четыре назад появилась клиентка. Молодая, обеспеченная женщина, счастливая мать и жена, а с кожей просто ужас творился! Бедняга что только не перепробовала, кучу денег истратила, и все без толку. А начала пользоваться индивидуально подобранным комплексом – и сегодня женщину не узнать. – Вот видишь, доча, – оживилась мама Лена, – я же говорила, что твоей Иришке информация может пригодиться. Ой! – она по-детски прихлопнула рот ладошкой. – Что случилось? – Озеровская удивленно переводила взгляд с виноватой подруги на ее помрачневшую дочь. – Вы чего надулись? – Ничего особенного, – заторопилась Елена, – просто у меня начинается старческий склероз. От склероза никаких средств у твоей фирмы нет? – Допустим, фирма не моя, хотя жаль. Денег ребятки огребают немеряно, – буквально на долю мгновения, на взмах ресниц, лицо Элеоноры заледенело, взгляд застыл, но потом все снова стало прежним. Елена же, похоже, вообще ничего не заметила. – Но от склероза там ничего предложить не могут, это все-таки не фармацевтическая компания. Ну так что, Ленусик, хочешь снова стать молодой?
– А мама у меня и так молодая, – Лана старалась говорить шутливо, но внутренний зверь рычал все сильнее, и в глазах, похоже, что-то отражалось (если судить по странному взгляду Озеровской). – Ее до сих пор за мою старшую сестру принимают, зачем ей гормональные препараты или химия? – С чего ты взяла, что там гормоны и химия? – прищурилась Элеонора. – Ну не могут же травки оказывать такое воздействие, – усмехнулась Лана. – Да и настоятельная рекомендация пользоваться только средствами «Свежей орхидеи» может означать только одно – возможную нежелательную реакцию с химическими компонентами, содержащимися в продукции других брендов. Ведь в любом креме, если внимательно прочитать этикетку, содержатся всякие этиленгликоли и полипропилены. – Грамотная у тебя все-таки дочь. – Озеровская вроде и улыбалась, но в глазах снова появился холод. – Чувствуется, что отличница. Закончила ведь финансово-юридическую академию, а смотри ты, химию не забыла. – Да, она у меня такая, – мама Лена ласково погладила плечо дочери. – А насчет крема я подумаю. Оставь мне, пожалуйста, какие-нибудь рекламные листовки, я их проштудирую и с тобой созвонюсь. Если возникнут какие-то вопросы, тоже тебе звонить? – Пока – да, а если решишь стать клиентом фирмы, тебе дадут личного консультанта. – Твою Катюшу? – Не обязательно. Ну ладно, мне пора. Жду звоночка! – И Озеровская поднялась с дивана. – Постой, – спохватилась Елена, – ты ведь даже не рассказала нам о своем мальчике! – Каком еще мальчике? – машинально переспросила теледива, складывая в пакет баночки-скляночки. – Ну как же – с кем ты пропадала столько времени, что аж телевизионщики переполошились? – Ах, это! Да ну, что там рассказывать! – отмахнулась Элеонора. – Встретились, потра… ох, извините – окунулись в океан страсти и разбежались. Было классно. Вот, собственно, и все. – Боже мой, как это романтично! – Лана утерла воображаемую слезу. – Я вам так завидую, тетя Эля! – Кажется, кто-то здесь позиционирует себя как трезвомыслящую и рациональную, или я ошибаюсь? – Теледива улыбалась, но во взгляде появилась скрытая неприязнь. Интересно, почему? Раньше вроде она относилась к дочери подруги очень хорошо. – Так что нечего кривляться. Ну все, побежала, у меня еще встреча сегодня. Елена пошла провожать подругу до машины, а вернувшись, хотела, наверное, продолжить с дочкой обсуждение полученной информации, но не случилось. Неугомонная дочь уже куда-то собралась, вон, ключи от машины в руках, лицо сосредоточенное и серьезное. – Мамуль, – опередила расспросы Лана, – я тоже поеду. – Ты хоть вернешься сегодня? – Возможно, мне еще с папой переговорить надо. – С папой, значит? – шутливо нахмурилась Елена. – А мать уже не нужна? – Не ерунди, – быстрый поцелуй в щеку, хлопок входной двери, и вскоре под окном мягко заворчал двигатель «Лексуса».

Глава 13

Об алгоритме ведения слежки Лана могла судить только по рекомендациям Самого Главного Инструктора – телевидения. DVD, флэшки и прочие носители информации, позволяющие смотреть кино через компьютер или ноутбук, являлись, по сути, внебрачными детьми всесильного телевидения. Так вот, там, на экране, все суперпрофи небрежно, управляя автомобилем буквально левой пяткой, вели, словно приклеенные, объект слежки, умудряясь оставаться при этом незамеченными тем самым объектом. И никакие дорожные ситуации не могли заставить их сменить хотя бы пятку и управлять правой. А вот Лане с трудом удавалось не упускать «Мерседес» Озеровской из вида. Вид все время скользил и уворачивался, норовя прикрыться другими машинами, среди которых особенно выделялась не только габаритами, но и вредностью здоровенная фура, за рулем которой сидел, судя по всему, активный член общества «Ненавижу телок на навороченных тачках». Он буквально выпрыгивал из своей давно не мытой кожи, не позволяя Ланиному «Лексусу» обогнать его чадящего монстра. Особым кайфом для члена (общества) было подпускать автомобиль «телки» поближе и выпускать девушке в лицо газы. Выхлопное смердилище дизеля прямо в лобовое стекло. Пришлось в темпе закрыть окно и включить кондиционер, который Лана терпеть не могла. Слишком уж невкусный воздух получался у этого устройства.
Дальнобойщик развлекался почти до самой кольцевой, и будь у девушки в бардачке компактненький дамский гранатомет «Мушка», она непременно употребила бы его по назначению. Трассу впереди рассмотреть не было никакой возможности, и вероятность того, что Озеровская давным-давно усвистала вперед, раздувалась все больше, как капюшон кобры. Но член (общества), увлекшись прессованием «телки», слишком расслабился и едва не въехал, а может, судя по резкому торможению, и въехал – в багажник подрезавшего его монстроподобного джипа. В котором плотно, как горошины в стручке, сидели другие представители человеческого стада (по классификации дальнобойщика и ему подобных) – быки. Вот и славненько! Как там звучал основной лозунг социализма? «От каждого по способностям, каждому – по труду»? Вот сейчас представитель социалистического гегемона и получит. По труду. И по другим частям тела. Лана с тоской всматривалась в толпу семенивших впереди автомобилей. Кажется, упустила. Конечно, кто же будет по доброй воле передвигаться со скоростью тяжелогруженой фуры, сидя за рулем новенького «мерса»? Ха! Тот, у которого перед капотом маячит точно такой же член вышеупомянутого общества. Возможно, ребятки даже из одной колонны грузовиков, растянувшейся сейчас по шоссе. Можно было расслабиться (не так, конечно, как дальнобойщик) и выдохнуть. Вон она, Озеровская, уныло шлепает следом за смердящей фурой, не имея возможности хотя бы перестроиться в соседний ряд, поскольку перед кольцевой поток машин уплотнился. Зачем надо было ехать за Озеровской, Лана объяснить своему рациональному разуму не могла. И, если честно, совсем забыла о каких-либо объяснениях, ощущая лишь бурлящий в крови охотничий азарт. Вот она, добыча, рулит безмятежно по Москве, не замечая (потому что не ожидает) слежки. В одной из непременных (воскресенье, лето, вторая половина дня) пробок Лане удалось остановиться наискосок через машину от Элеоноры, и она смогла видеть, что происходит у той в салоне. Теледива с кем-то общалась по мобильнику. Причем, судя по выражению лица и эмоциональным жестам, собеседником был вовсе не свежеприобретенный амант. Потому что вряд ли купленная игрушка могла так напрячь Элеонору. Автомобильное стадо взмемекнуло и сдвинулось с места. А Озеровская, включив поворотник, начала пробираться в крайний правый ряд, собираясь то ли остановиться, то ли свернуть, хотя к ее дому, насколько помнила Лана, следовало ехать прямо. «Лексусу» девушки, двигавшемуся по второму ряду, повторить маневр теледивы было гораздо проще, в результате чего он оказался буквально притертым к багажнику «Мерседеса». А вот это плохо. Стоит Элеоноре чуть более внимательно посмотреть в зеркало заднего вида, и ситуация выйдет из-под контроля, а иметь дело с неуправляемой ситуацией – то же самое, что и с впервые напившейся старшеклассницей: никто не может точно сказать, что она выкинет в следующую минуту: сумочку или девственность. Лана торопливо схватила валявшуюся на заднем сиденье бейсболку и натянула ее практически до ушей, завершив маскировочный экспромт темными очками. В принципе, должно быть достаточно. А машину дочери своей приятельницы Озеровская вряд ли знает «в лицо». Парковаться Элеонора не стала, она свернула на перекрестке и порулила куда-то в сторону Садового кольца, где, по большому счету, проще было передвигаться пешком. Минут через пятнадцать Озеровская, медленно кравшаяся вдоль тротуара, нашла то, что, по-видимому, искала – место для парковки, куда и пристроила свой экипаж. И вот что теперь? Куда сунуть «Лексус»? Рискнуть заехать во двор? Но тогда можно упустить добычу, которая тем временем вальяжно выгрузила себя из авто и зацокала каблучками пока в том же направлении, куда вынуждена была двигаться Лана, то есть вперед. Любопытно, куда именно? Уж не в ту ли летнюю кафешку, прячущую столики за ажурной изгородью? Хорошо, если бы туда, потому что именно с кафешной парковки в данную минуту выезжал «Опель», освобождая драгоценное место. Куда попытался было сунуться наперерез, прямо со второго ряда, ушлый «Жигуль». Лана рявкнула на него клаксоном и плавно вкатилась на парковку. Надо ли упоминать, что «Жигули» были «четверкой» цвета баклажан, а за рулем сидел гордый сын кавказских гор, который не поленился опустить стекло и проорать забывшей свое место женщине все, что он думает о нравах москвичек.
Но Лана ничего не видела и не слышала, поскольку, едва успев заглушить двигатель, оказалась где? В ступоре. Пусть и легком, краткосрочном, но вполне стопорящем мыслительный процесс ступоре. Застыла придорожным столбиком (если вы, конечно, видели когда-нибудь столбики в бейсболках и темных очках), ошарашенно наблюдая за тем, как Элеоноре машет сидящий за одним из столиков кафе… Скипин?! Он-то здесь с какого боку? В данном конкретном случае – с правого. Именно с той стороны подошла Озеровская и, сухо кивнув плешивому жирдяю, села рядом. Естественно, слышать, о чем беседуют эти двое, Лана не могла. Достаточно было и того, что видела. А видела она довольно несуразную, с ее точки зрения, картину – дражайший Виктор Борисович вел себя с теледивой, как недовольный босс с подчиненной. Причем очень недовольный. Брезгливо оттопырив губу, Скипин что-то раздраженно выговаривал теледиве. Та, правда, довольно агрессивно огрызалась, а потом разразилась ответной речью, от которой физиономия плешивца мрачнела все больше. Он задумчиво побарабанил сарделькообразными пальцами по столику, отчего, как показалось Лане, по спине столика прокатилась дрожь отвращения, затем вытащил из кармана мобильник и коротко гавкнул на него. Мобильник икнул и захлопнулся. В принципе, можно было бы уже уезжать, но Лана не хотела привлекать внимание беседующих своими маневрами, поскольку езда задним ходом не входила в перечень ее любимых занятий и собирала обычно небольшую толпу дебилов с мобильниками на изготовку. Но долго ждать не пришлось, минут через семь, выпив по чашечке кофе, парочка рассталась. Назвать их расставание нежным и трогательным Лана бы не рискнула. Элеонора направилась к своей машине, а жирнец еще пару минут третировал своим седалищем хрупкое креслице. Хорошо, хоть не ерзал. Ага, вот и самобеглая коляска, которой, очевидно, и дожидался Скипин. Прямо на тротуар вкатился роскошный «Бентли» с затемненными стеклами. А неплохо идут дела у господина Скипина, если он может позволить себе такое авто. Хотя, насколько Лане было известно, строительный концерн «Скиф» вовсе не являлся гигантом-монополистом в этом бизнесе. Да, он пытался активно конкурировать с холдингом Мирослава Красича, но именно пытался, поскольку не имел собственных кирпичного, цементного и прочих заводов, обеспечивающих бесперебойное строительство. А холдинг на то и холдинг, чтобы все это иметь. В самом прямом, хорошем смысле этого слова, а не так, как привык вести дела малоуважаемый Виктор Борисович. И если уж у Мирослава Красича не было в гараже «Бентли», то откуда у Скипина на это деньги? Лана вспомнила, как напрягся плешивец во время их пятничного разговора, когда она, импровизируя, намекнула, что знает о Скипине что-то шокирующее. Видимо, упомянутая ею вонючая сенсация была, если судить по стоимости автомобиля, совсем уж мерзостной. Но при чем тут Озеровская? Впрочем – а что она знает об Элеоноре? Можно подумать, ей известен весь круг знакомых теледивы. Между прочим, диаметр этого круга, учитывая профессию подруги мамы Лены, явно превышал диаметр Московской кольцевой. Скипин медленно вытащил свою растекшуюся тушу из креслица, причем Лана была уверена, что окружающие услышали при этом чмокающий звук, и направился к «Бентли». Из затемненного крейсера выскочил очень сильно повзрослевший Губка Боб. Во всяком случае, что-то такое же квадратное, но, в отличие от персонажа мультика, вовсе не придурковато-веселое. Скорее, тупо-сосредоточенное. В общем, выпускником Гарварда он явно не являлся. Квадрат обежал машину и услужливо открыл перед Скипиным заднюю дверцу. Виктор Борисович ухнул на сиденье, крейсер покачнулся, но устоял. На то он и крейсер. Дверца захлопнулась, Губка Боб сел впереди, и «Бентли» плавно тронулся с места. Вот теперь можно и домой. Или все-таки к родителям вернуться? Она же собиралась журнал, чем-то обеспокоивший ее накануне, еще раз просмотреть и с отцом переговорить. Ага, так мама Лена и даст его, журнал, спокойно полистать. Непременно ведь пристанет с расспросами, потом начнет визит Озеровской обсуждать, а этого Лане сейчас хотелось меньше всего. А с отцом можно и по телефону поговорить, верно? Сейчас Лане больше всего хотелось домой, в свою квартиру, чтобы спокойно систематизировать собранную информацию, которая теперь абсолютно точно, словно стрелка компаса, указывала на то, что исчезновение Ирины Иванцовой-Никишиной напрямую связано с пресловутой «Свежей орхидеей».

Глава 14

Все, домой-домой. Так, что там у нас позади машины? Ничего и никого? Ни пьяного бомжа, ни невесть откуда взявшегося ребенка, чья мамаша увлеченно треплется по телефону, забыв о своем вредоносном чаде? К детям Лана, в общем, относилась неплохо, малышей своих друзей и знакомых постоянно баловала, а Гошку с Димкой просто обожала, но пускать слезу умиления при виде всех без исключения детей не собиралась. А некоторые карапетики ее просто раздражали. Те, которых мамаши растят по принципу: «Мой ребенок – пупок Вселенной» и позволяют своим отпрыскам все. Залезать с грязными ногами на сиденье в транспорте, пачкая одежду окружающих, орать, визжать, носиться где попало, не разбирая дороги и путаясь под ногами, хватать чужие вещи, бить малышей послабее, забирать у них игрушки… Список можно продолжать до бесконечности. Делать замечания таким детям, а особенно их мамашам – занятие, по меньшей мере, неблагодарное. Узнаешь о себе много нового. А если, не дай бог, чадо из-за собственной нахальности и родительского недосмотра травмируется, виновнику (с точки зрения мамаши) проще застрелиться сразу, пока его не утопили в дерьме. Но пространство позади «Лексуса» оказалось абсолютно свободным, можно было начинать движение задним ходом. На этот раз обошлось без добровольных комментаторов, да и с задачей Лана справилась на удивление успешно. Можно даже сказать, что легко и непринужденно, правда, пятки, ни левая, ни правая, задействованы пока не были. А охота, дамы и господа, занятие преувлекательное, гораздо интереснее бизнеса. Денег, конечно, не приносит, зато адреналина – воз. И маленькая тележка. Не говоря уже о пользе – ведь Иришке требуется помощь, не зря же она карту памяти постаралась передать. Зачем ее заставили оклеветать себя, придумав версию с любовником? Ведь можно же было выбрать более нейтральную причину временного отсутствия. И вообще, к чему такие сложности? Ну, напортачила клиентка, ну, изуродовала себя, так ведь помогут же, вылечат в своем центре. К чему шпионские игры? Если только… Лана чуть было не ударила по тормозам, настолько чудовищным было предположение. Но удержалась, иначе от ее сверкающего авто осталась бы груда искореженного железа. Резкое торможение на центральных улицах Москвы не приветствуется. Так, спокойнее, давай-ка потихоньку перестраивайся к обочине, нужен любой газетный киоск. Не ехать же к родителям ради журнала, который можно купить. Лана вспомнила, что именно зацепило ее в глянцевом журнале. И почему. Сначала она увидела репортаж об очередном изуродованном женском трупе, и что-то задело ее подсознание еще тогда. Потом, чтобы отвлечься, она решила полистать журнал. И снова среагировало подсознание, а цивилизованный разум ничего не заметил и все это время пребывал в недоумении – и чего, спрашивается, хозяйка сходит с ума? Но теперь дошло и до разума, и Лане срочно понадобился тот самый журнал. Ага, вон впереди искомый киоск, щедро облепленный разноцветным глянцем всех видов и ориентаций. Лана притерла машину вплотную к бордюру, включила аварийку и побежала к газетно-журнальной торговой точке, не забыв, впрочем, запереть «Лексус». Обломитесь, воришки. Количество выставленных образцов полиграфической продукции заставило глаза с визгом разбежаться в разные стороны. Лана с трудом зафиксировала истеричные органы зрения на одной точке – добродушном лице киоскерши – и, дабы не терять зря времени в описании нужного издания, просто спросила о наличии. Наличие радостно подпрыгнуло и замахало руками, сигнализируя о своем присутствии. За что и было вознаграждено определенной денежной суммой. Расплатившись, Лана затолкала журнал в рюкзачок (затолкав туда же желание сейчас же, немедленно, найти зацепившую информацию) и побежала обратно к отчаянно мигавшему габаритами «Лексусу». Оставлять такой автомобиль надолго не стоило, слишком уж велик соблазн для любого гаишника. К счастью, ни одного бдительного инспектора дорожного движения поблизости не случилось, и кошелек хозяйки авто не оскудел еще на несколько купюр. Так, теперь быстренько домой. Ну, как быстренько – напоминаю: Москва, лето, воскресный вечер, народ возвращается с дач. Вопросы есть? Вопросов нет. Пешком и на метро, говорила же, было бы быстрее. Зато не так комфортно и уютно. А еще толпа взопревших сограждан, среди которых попадаются принцпиальные противники дезодорантов, – не самый приятный бонус к быстрому передвижению.
К своему дому Лана добралась только через сорок минут, хотя собственно дорога заняла лишь десять минут. Но ничего, ключевое слово – добралась. У шлагбаума, преграждающего въезд на территорию жилого комплекса, в котором Мирослав купил квартиру для дочери, стояла знакомая машина. Видеть владельца этой машины Лане сейчас хотелось меньше всего. Тошнотное послевкусие от вчерашнего еще не прошло, поэтому притормаживать возле «Ауди» Олега Никишина Лана не стала, а поехала прямо под поднимающийся шлагбаум. Охрана комплекса знала как самих жильцов, так и их машины, поэтому проблем с въездом не было. В боковое зеркало Лана видела, как из «Ауди» выскочил Олег, пробежал пару шагов за ее машиной, затем остановился и, ссутулившись, остался на дороге забытой мебелью. – Стыдно? – мстительно проговорила девушка удалявшейся фигуре. – Извиняться приехал? Нет уж, дружочек, общаться с тобой до возвращения Иришки я не собираюсь. И открытку не отдам, свинский кабан! Словно пытаясь ответить, в подставке затрясся мобильный телефон. Лана мельком глянула на дисплей – ну конечно, кто же еще! Вот же дуболом непонятливый! Девушка, досадливо поморщившись, сбросила звонок Никишина и делала это еще раз пять на протяжении всего вечера. Очень хотелось вообще отключить телефон, но тогда переполошились бы родители. Поднявшись на лифте из подземного паркинга на свой этаж, Лана приступила к ежедневному ритуалу под названием: «Найди ключи в сумочке». И то, что сейчас в роли сумки выступал рюкзачок, дела не меняло. По укоренившейся и бурно разросшейся привычке мадмуазель Красич продолжала бросать ключи на дно торбы, игнорируя многочисленные наружные кармашки, и предназначенные, по сути, именно для подобной мелочовки: ключей, мобильника, плеера с наушниками. Но ведь так скучно и неинтересно! Вышел из лифта, спокойно достал из нужного карманчика ключи и открыл дверь. И где адреналин? Где трясущиеся от нетерпения руки? Где, в конце концов, спутавшиеся в единое целое ключи и провод от наушников. Особенно бодрит в такой ситуации какой-нибудь усугубляющий ситуацию фактор. Звонящий внутри квартиры телефон, к примеру, или переполненный мочевой пузырь. Или, как в данный момент, взведенная до упора пружина неудержимого желания поскорее добраться до журнала. Кое-как освободив ключи от паутины проводов, Лана открыла дверь и, сбросив кроссовки, прошлепала в гостиную. Рюкзак – в кресло, сама – на диван с журналом в охапку. Хотя нет, журнал она не хапала, она его аккуратно держала. Страницы – да, страницы перелистывала жестоко, судорожными рывками. Ничего, бумага хорошая, качественная, выдержит. Вот и та самая статья. Вернее, не статья, а подбор светских новостей, объединенных общей темой. Что-то типа НТВ-ного «Ты не поверишь!». За последние несколько месяцев произошло несколько неожиданных расставаний известных пар столичного бомонда и обитателей Рублевки. Актриса сериалов; популярная певица; жена владельца сети бензозаправок; в прошлом олимпийская чемпионка, а нынче светская львица – все эти женщины вдруг, в одночасье, ушли из семьи, бросив не только мужа, но, в некоторых случаях, и детей. Нет, исчезали они в разное время, но происходило это практически по одному и тому же сценарию: все было хорошо, супруг ничего особенного в поведении жены не замечал, а потом однажды, вернувшись вечером домой, не находил там своей жены, хотя еще накануне они, предположим, договаривались сходить этим вечером в ресторан. Или, как в случае с женой олигарха, – вызвать для детей няню и смотаться на пару дней в Монте-Карло. Но – жена исчезала, а на следующий день от нее приносили письмо, в котором говорилось о внезапно вспыхнувшей страсти, о том, что женщина больше не в состоянии бороться со своим чувством и уезжает с любимым навсегда. Разъяренный супруг пытался отследить беглянку по ее кредитке, но оказывалось (в трех случаях из четырех), что счет, которым пользовалась жена, пуст, все деньги с него сняты. И именно те три дамы, что опустошили счет, исчезли навсегда. Во всяком случае, до сих пор не объявились и на связь ни с кем из родных, друзей и близких не выходили. А вот четвертая, хотя, если следовать хронологии, – вторая из сбежавших жен, исполнительница шансона Дуся Шалая, через два месяца вернулась. Каяться и просить прощения она не стала, на расспросы папарацци отвечала, что любовь прошла, засохли клевера. Муж Дуси, владелец пары киосков, возникать даже и не пытался, как не пытался в свое время проверить банковский счет жены. Он бы, может, и хотел, да кто ж ему позволит! Все деньги в семье были Дусины, Шалая была популярна в среде любителей шансона, а муженек ее в своих киосках зарабатывал разве что себе на бензин и сигареты.
В общем, в семье Дуси все пошло по-прежнему, папарацци пару раз попытались разузнать у шансоньетки подробности ее хождения налево, но Дуся, женщина весомая во всех отношениях, эти попытки растоптала. Лана отложила в сторону журнал и, посидев пару минут задумчивой белкой, взяла мобильный телефон и запикала кнопками. – Да, слушаю вас, Милана Мирославовна, – ответил ровный мужской голос. Да и отчего ему быть кривым, если эмоции, как предполагала Лана, отсутствовали у владельца голоса полностью. Может, от рождения не было, генетическая мутация, а может, отсохли за ненадобностью в процессе жизнедеятельности. – Добрый вечер, Матвей. Вы извините, что в выходной вас беспокою, но мне срочно надо. – Ничего страшного, надо, значит – надо. Хоть бы поинтересовался, спросил «Что случилось?», так нет же, молча ждет продолжения. Киборг. – У вас ведь есть знакомые в милиции? – Допустим. – Вы не могли бы завтра узнать для меня кое-что, только, если можно, срочно. – Что конкретно вас интересует? – Вся информация по Сатанисту. Сколько жертв, удалось ли установить их личности, когда и где были найдены тела – в общем, все, что есть. Начальник службы безопасности холдинга Матвей Кравцов какое-то время молчал, затем тем же ровным, безучастным тоном уточнил: – Мирослав Здравкович в курсе? – Почти. Вернее, – заторопилась Лана, – папа знает ситуацию, из-за которой я заинтересовалась Сатанистом, но пока не знает, что я им заинтересовалась. Я ему завтра все и расскажу. Вернее, давайте так. Вы сейчас папу не беспокойте, пусть отдыхает спокойно, а завтра утром, если удастся что-либо узнать, вы позвоните мне, а потом мы с вами встретимся в папином кабинете, и я все объясню. Договорились? Неодобрительное молчание, а потом короткое: – Да. Лана отложила телефон и только потом позволила себе заплакать. Потому что в сердце больно ворочалось, разрывая его на части, воспоминание. Женская ножка, видневшаяся из-под окровавленного брезента. Ножка со сломанным пальцем. У Иришки был точно такой же палец, она сломала его в детстве… Нет! Прекрати! Это не она! Иришка жива, и ты обязана сделать все возможное и невозможное, чтобы найти ее, слышишь?!

Глава 15

На этот раз будильник Ярика раскопал в своей неиссякаемой копилке советского песенного наследия очередной жизнеутверждающий опус. Где «утро встречает рассветом». Интересно, а чем еще может встретить утро, закатом, что ли? Хотя… У ночных упырей, ох, простите, гламурных тусовщиков, утро начинается как раз ближе к вечеру. Так что нечего бухтеть, милочка, поднимайся и марш на работу. У тебя, между прочим, увеличившаяся почти вдвое куча дел на офисном столе лежит. В пятницу оставляла одну, но, благодаря Иришкиным дрожжам, вброшенным туда в прошедший уик-энд, пошел процесс брожения. И, пока куча не вышибла изнутри двери и окна, шокируя почтеннейшую публику, следовало поторопиться. Как обычно бывает, согласно действию Закона Мирового Свинства, после хмурых дождливых выходных утро понедельника хвасталось свежевыстиранным ярко-голубым небом и проспавшимся после бодунища, радостно рассиявшимся солнцем. Ну и чтобы совсем уже добить собиравшихся на работу москвичей августовской жарой, грозившей к обеду расплавить асфальт. Намазывая на тостик абрикосовый джем, Лана размышляла над решением задачи жизненной важности. Нет, к событиям минувших выходных она, задача, никакого отношения не имела, девушка решила до получения информации от Кравцова отключиться от болезненно пульсировавшего клубка проблем, он и так мешал ей спать, как принцессе – горошина. А в результате? Невыспавшаяся, вялая, бухтящая и ворчливая клуша, а не бодрая хищница. Вы когда-нибудь видели клушу на охоте? Или в погоне за добычей? Если клуша и участвует в погоне, то только в роли самой добычи, улепетывая от сексуально озабоченного петуха. А червяк добычей не считается. Контрастный душ и крепкий кофе слегка подправили ситуацию, и теперь оставалось решить ту самую, глобальную, задачу: что надеть на работу? В смысле – на тело, на работу ничего надевать не надо, ее делать надо. Совсем недавно такой вопрос в принципе не мог заглянуть к Лане, она знала – в офис, несмотря на погоду, следует одеваться в деловом стиле: костюм, блузка, колготки (или чулки). Что? Жара? Значит, легкие костюм и блузка и тончайшие колготки (или чулки). И никак иначе! В офисе, в конце концов, кондиционер имеется.
Но сегодня втискивать себя в бизнес-обмундирование Лане не хотелось. Совсем. И затягивать волосы в строгую, похожую на шлем прическу – тоже. Но на сегодня назначена очень важная встреча с возможными деловыми партнерами, и следовало соответствовать. Но ведь жара! Арбуза бы, холодненького, и на природу, к воде, загорать! Придумала! Вот умничка, вот молодец, да что там – просто гений. Скромный такой, но – гений. Лана вынула из шкафа светлый льняной костюм жемчужно-зеленого оттенка, который следовало носить без блузки, нераспечатанную упаковку тончайших чулок, дизайнерские туфли, косметичку с необходимыми для создания строгой прически прибамбасами и отнесла все это счастье в прихожую. А сама с удовольствием натянула легкий топик и свободные, обдуваемо-продуваемые брюки из тонкого хлопка. Краситься не стала, волосы тоже оставила в покое, пусть пока наслаждаются свободой, на ноги – максимально открытые босоножки с плоской подошвой – вот теперь все. Теперь она одета по погоде. А бизнес-обмундирование поедет отдельно, на заднем сиденье машины, в него Лана втиснет себя в офисе. Зато не будет изнемогать за рулем, вот. Планка настроения поднялась еще выше, и пузырившееся оптимизмом солнце раздражения больше не вызывало. Теперь можно и музычку послушать. Тоже из недавно приобретенных привычек – плеер и наушники. Ярик, между прочим, подсадил в последний приезд. И оставил ей свой плеер с классной подборкой песен. Так что теперь, время от времени, под настроение, девушка вставляла в уши поролоновые таблеточки и отключалась от внешнего мира. Звукового мира, разумеется, отключиться от всего можно только дома, лежа на диване, но никак не за рулем автомобиля. А если кто-нибудь захочет с ней сейчас пообщаться по мобильному, ничего страшного. Нет такого дела в понедельник утром, которое не могло бы подождать до прибытия в офис. Когда Лана, подвывая вместе с Шакирой в песенке о волчице, подъехала к шлагбауму, там, за ним, почти на прежнем месте, снова стоял «Ауди» Никишина. Но на этот раз Олег не сидел в машине, а дожидался появления Ланы возле поста охраны. Видимо, он успел переговорить с охранником, потому что шлагбаум подниматься не спешил. Олег подошел к «Лексусу» и хотел было открыть переднюю дверцу, но Лана заблокировала все двери, не собираясь спускать дело на тормозах. Тогда Никишин наклонился и, виновато улыбаясь, постучал пальцем в стекло. Шлагбаум все еще был на месте, а охранник, высунувшись из своей будки, словно Петрушка из шторы кукольника, с любопытством наблюдал за развитием событий. Тоже мне, спектакль устроили! Лана надавила кнопку стеклоподъемника и, едва стекло возле нее достаточно опустилось, заорала обнаглевшему (на ее взгляд) секьюрити: – Эй, любезный, вас что, место работы не устраивает? Сменить его решили? – Так ведь это… – растерялся здоровенный качок с гладкой, не отягощенной бременем избыточного интеллекта физиономией. – Он сказал, что… – Меня не интересует, что сказал вам этот тип, – процедила Лана. – Немедленно освободите проезд! – Ну зачем ты так, – тихо проговорил Олег. – Парень хотел как лучше. – Ты тоже хотел как лучше, – Лана демонстративно смотрела вперед, на медленно поползший вверх шлагбаум. – Причем, насколько я помню, очень хотел. – Пожалуйста, прости меня, – видно было, что Никишин провел не самые лучшие выходные в своей жизни: бледное, осунувшееся лицо, круги под глазами, спутанные волосы. – Я сам не знаю, что на меня тогда нашло! Просто… – лицо Олега исказила страдальческая гримаса. – Мне так плохо без Ириши! Я даже не предполагал, насколько она стала частью меня. Сначала я злился, злился и пил, ты, к несчастью, появилась в самый неподходящий момент. А вчера утром, когда протрезвел, меня и скрутило. Я сам себе омерзителен. Ты права, во всем права, с моей женой произошло что-то плохое, а я вместо того, чтобы… – Никишин, отстань, – жалости к мужу подруги у Ланы по-прежнему не было. Ну вот ни чуточки. Пусть справляется со своими проблемами сам. – Мне некогда. И настоятельно прошу – до возвращения Ирины я не хочу ни видеть тебя, ни слышать. И стекло поехало вверх. – Но открытка… – Забудь. Я отдам ее либо твоей жене, либо сыновьям. Олег что-то кричал вслед отъехавшей машине, но что именно, Лана не слышала, поскольку снова включила плеер.
Шакиру сменила Бейонси. Боковым зрением Лана видела, как запрыгал и замигал валявшийся на переднем сиденье мобильник. Кто именно звонил, рассмотреть не удалось. И не очень-то, между нами, хотелось, до офиса оставалось не больше десяти минут езды. Без учета пробок, разумеется. Хотелось бы их не учитывать, но куда же без этого! Хотя в разгар сезона отпусков машин на дорогах Москвы было существенно меньше, но в час пик, утром и вечером, поголовье железного стада казалось прежним. В очередной, последней, как надеялась Лана, пробке рядом с ее машиной пристроился старенький, но любовно обихоженный «Жигуленок». За рулем сидел мужчина лет сорока, по виду – типичный работяга. Тяжелые заскорузлые руки судорожно вцепились в оплетенный проволокой руль, лоб перерезали глубокие морщины, водитель нетерпеливо покусывал нижнюю губу и все время тревожно оглядывался назад. Лана невольно посмотрела туда же. Ох ты, теперь понятно, почему мужик так нервничает. На заднем сиденье полулежала глубоко беременная женщина. Огромный живот буквально разрывал ткань дешевенького сатинового сарафанчика, женщина периодически морщилась, но в остальное время старалась бодро улыбаться, пытаясь, видимо, успокоить мужа. Или кем там приходился ей водитель. Мужчина, перехватив взгляд Ланы, криво улыбнулся и, кивнув назад, дрожащим голосом произнес: – Вот, жена рожать вздумала. Говорил же ей, сиди дома, не надо ехать на дачу, да разве ее удержишь! – Я по детям соскучилась, – еле слышно ответила женщина. – Да и срок ведь еще через неделю. – По детям! – Мужик тяжело вздохнул. – И что теперь? Успеть бы довезти. У нас ведь есть двое, – снова обратился он к Лане, – Ванюшке десять, а Наталке шесть, мы их на дачу с бабкой отправили. Сейчас вот пацана снова ждем. Я же еще вчера заметил – с ней что-то не так, спросил, и что ты мне ответила? Все нормально? А теперь как? Пришлось самому везти, «Скорая» в наш дачный поселок будет три часа ехать. Родишь сейчас в машине! – Не волнуйся, Миша, я дотерплю. Ой! – Господи! – аж подпрыгнул мужчина. – Что? Уже?! – Поехали скорее, Мишенька, – простонала роженица. – Так пробка же проклятущая! – чуть не плача, водитель ударил по ни в чем не повинному рулю. И в этот момент поток машин тронулся, наконец, с места. Все, кроме заглохнувшего вдруг «Жигуля». Лана поехала тоже, но, увидев в зеркале заднего вида искаженное отчаянием лицо мужика, остановилась и, включив аварийку, начала двигаться задним ходом. Со всех сторон раздалось возмущенное блеяние автомобильных гудков, сопровождаемое матерным блеянием водителей. Абсолютно не обращая внимания на поднявшийся гвалт, Лана добралась до заглохшего бедолаги, остановилась и выглянула в окно: – Помощь нужна? – Девушка, миленькая, выручайте! – заголосил мужик. – Отвезите, пожалуйста, мою жену в роддом, а то она прямо здесь родит. Машина, сволочь, взбрыкнула, ни в какую ехать не хочет. Пока я «Скорую» вызову, пока они сюда пробьются! Были бы гаишники поблизости, они бы помогли, так ведь как назло, когда надо – их нет! – А-а-а! – завыла женщина, прижимая руки к животу. – Давайте! – решительно кивнула Лана. – Сажайте ее ко мне. – Храни вас Бог, девушка! – обрадовался бедолага. – Только… У вас машина такая дорогая, вдруг Дашутка ее испачкает? – Не городите ерунды! – досадливо отмахнулась Лана, садясь за руль. – Лучше поторопитесь. – Ага, ага, – закивал вконец растерявшийся мужик и занялся стонущей женой. Минуты через две «Лексус» Ланы тронулся, к немалому облегчению остальных участников дорожного движения, с места. Адрес роддома, который второпях начеркал на бумажке мужчина, был совершенно не знаком Лане. Кажется, это где-то в Замоскворечье. – Вы мне дорогу подскажете? – улыбнулась девушка роженице в зеркало заднего вида. – Я, если честно, слабо эти места знаю. Та лишь кивнула, вытирая слезы. Но, надо отдать ей должное, штурманом она оказалась толковым. Следуя ее указаниям, Лана уже через двадцать минут рулила по Замоскворечью. «Лексус» двигался по узкой двухполосной дороге, окруженной стандартными пятиэтажками, когда женщина вдруг заорала так громко, что на этот раз Лана не удержалась и ударила по тормозам.
«Хорошо, что улица такая пустынная, аварии не будет», – последнее, что успела подумать Лана. Потом в шею болезненно впилась оса, и все исчезло.

Глава 16

«Вот же зараза полосатая, – проползла, пошатываясь, вялая и заторможенная мысль. – Какого дохлого муравьеда ей в моей машине понадобилось? Ничего ведь сладкого и липкого в салоне вроде не было, арбуз я не ела, «Алую розу страсти» не читала. Интересно, как там тетка? Может, мой «Лексус» стал родзалом?» Мысли, похоже, все до единой сидели на релаксе, потому что больше всего напоминали сейчас обкуренных растаманов: полный пофигизм к окружающему миру. Лана нацепила на бредущие одну за другой мысли разноцветные вязаные колпаки, больше похожие на мешки для батата, и, не удержавшись, хихикнула. И только потом до нее дошло. Вернее, добежало. Запыхавшаяся и раскрасневшаяся мысль: «А почему так тихо?». Действительно, ведь Лана вырубилась из-за дурацкой осы прямо в машине (хотя раньше она никогда так на укусы насекомых не реагировала), а значит, сейчас должны быть слышны либо вопли роженицы, либо, если провалялась в отключке долго, голоса врачей, к примеру. Или еще кого-либо, ведь не в пустыне же остановился «Лексус». Но было тихо. Нереально тихо, причем нереальности происходящему добавлял далекий, едва уловимый звук: где-то щебетали птицы. Все, пора открыть глаза и призвать, наконец, происходящее к порядку. Что за безобразие, в конце концов?! Какие, на фиг, птицы посреди загазованной Москвы? Глаза, вернее, веки не слушались. Послали хозяйку по широко известному адресу и остались лежать неподъемными чугунными плитами. А потом к бастующим добавилась голова, взорвавшаяся вдруг жуткой, вызывающей тошноту болью. «А пошли вы все!» – мстительно подумала Лана и снова отключилась. Видимо, «все» никуда идти не хотели, и потому следующее возвращение в себя было более удачным. Голова не болела, руки-ноги слушались, веки, похоже, тоже, во всяком случае, распахнулись по первому свистку. И тут же со стуком захлопнулись. Лана зажмурилась и потрясла головой, надеясь перезагрузить программу. А нечего всякую ерунду транслировать! Какую-то пародию на будуар фаворитки Людовика-надцатого, а не салон «Лексуса», не говоря уже о больничной палате. Потому что вряд ли в больничных палатах имеются широченные двуспальные кровати под тяжелыми балдахинами. А в салон «Лексуса» такой сексодром просто не влезет. Что за…, гм, мурня такая?! Вместо растерянности в душе нарастала, глухо рыча, злость. Лана открыла глаза и, словно чертик из табакерки, вылетела из постели, с отвращением разглядывая аляповатые, расписанные золотыми розами обои, затянутый шелком потолок, пушистый розовый ковер под ногами и, как апофеоз китча, мебель в стиле «ампир». Обитую, разумеется, розовеньким, похожим на поросячью задницу, шелком. Тяжелые темно-бордовые шторы были задернуты, создавая, как, наверное, надеялся хозяин будуара, интимный полумрак. Но, учитывая обилие розового и красного, бордовый полумрак у Ланы ассоциировался с аппендицитом. Не с болью в животе, а непосредственно со слепым отростком кишки. Вернее, с нахождением в оном. В голову заглянуло, глумливо хихикнув, мерзкое предположение, и Лана с ужасом осмотрела себя, ожидая увидеть корсет и чулочки. Фу-у-у-ф, все в порядке, она по-прежнему в брюках и топике. Девушка подбежала к окну и открыла шторы. Притаившееся снаружи солнце, похоже, ожидало этого момента с нетерпением, которое и вложило в удар по глазам. На какое-то мгновение Лана ослепла, а когда проморгалась и отслезилась, обнаружила на окнах то, что никак не вписывалось в антураж комнаты – решетку. Пусть ажурную, пусть больше похожую на металлическое кружево, но все же решетку. И зачем она на такой высоте? Где-то третий этаж, между прочим, не меньше. Решив сначала собрать информацию, а потом уже попытаться сложить из собранных кусочков цельную картину, Лана внимательно рассматривала все, что любезно демонстрировало окно. А демонстрировало оно лес. Дом, в котором оказалась девушка, с комфортом расположился в сосновом лесу, отгородившись от деревьев высоченным забором, сложенным из камней. Если честно, ограда размерами и монументальностью больше напоминала крепостную стену, и Лана ни капельки не удивилась бы, увидев на ней лучников и котлы с кипящей смолой. Интересно, а ров с водой и голодными крокодилами снаружи имеется?
Ничего, кроме ограды, из окна больше видно не было, похоже, это была тыльная сторона дома. От забора ее отделяло метра три. От силы три с половиной. Засажены эти три метра были газонной травкой, а на травке, раскинув лапы в стороны, дрых в тени забора здоровенный доберман. Желания почесать песику пузико почему-то не возникало. Лана прислушалась, надеясь хотя бы по звуку понять, где она находится. Может, разговор какой-нибудь услышать удастся. Не удалось. Если не считать разговором птичью перебранку за оградой. А вот в доме признаки присутствия человеческих особей обнаружились. Шаги, послышавшиеся за дверью, были, во всяком случае, похожи на человеческие. К будуару-аппендиксу приближался, судя по медленной шаркающей походке, кто-то старенький. Откуда-то из района копчика выскочили и побежали вверх по спине щекотливые мурашки, и одновременно с этим включилось и заработало с максимальной отдачей воображение. Что являлось причиной, а что следствием, Лана не знала, да и не до анализа собственных ощущений ей было. Потому что мурашки с воображением, слившись в экстазе, выдали на-гора что-то совсем уж инфернальное, эдакий сюжетец в стиле Хольбайна или Лавкрафта. Вдруг представилось, что она очутилась совсем одна в каком-то заброшенном огромном доме, где жилой является только одна комната-ловушка, а в остальных помещениях властвует, укутавшись в мантию из паутины и плесени, тотальное запустение. И вот оттуда, из мрачных пыльных коридоров, к ней приближается мистическое потустороннее НЕЧТО. Его шаги похожи на человеческие, но это не человек. И если прислушаться, то шарканье – это вовсе не шарканье, это волочатся по полу мерзкие щупальца, роняя на пол ошметки слизи. Шлеп, шлеп, шлеп… Наверное, Лана вернулась в себя еще не полностью, какая-то ее часть продолжала находиться в бессознательно-истероидном состоянии, потому что, едва дверь, щелкнув замком, начала медленно открываться, напряжение достигло максимальной точки, заставляя сдерживающую его пробку разума дрожать. И, едва вошедший переступил порог комнаты, пробка с треском вылетела и стены будуарного аппендикса выгнулись наружу под напором переходящего на ультразвук визга. А в следующее мгновение щеки Ланы полыхнули от стыда. Потому что вошедший мужчина монстром не был, он был человеком. Чудовищно изуродованным человеком. Высокий рост, великолепное телосложение, хорошей лепки руки с длинными аристократичными пальцами, роскошная грива черных как смоль волос и – страшная маска вместо лица. Создавалось ощущение, что раньше лицо было сделано из воска, а потом какой-то шалун поднес к мужчине факел. И воск расплавился и поплыл, превратившись в нечто бесформенное. Где нос, где рот, где брови – понять было сложно. И среди этой жуткой груды плоти безразлично смотрели на мир огромные, шоколадно-карие глаза, спрятавшиеся в длинных черных ресницах, за пушистый изгиб которых любая претендентка на звание очередной «Мисс» продала бы душу (или что было в наличии). Только сейчас Лана обратила внимание, что, несмотря на кумачовые от стыда щеки, продолжает визжать. И мгновенно захлопнула рот, едва не прикусив язык. – Извините, – прошептала она, пряча глаза. Глаза, правда, прятаться не хотели и все время норовили украдкой посмотреть на жуткую маску, нагло наплевав на мысленные приказы хозяйки. Как отреагировал мужчина на вопли ужаса и последующее извинение и отреагировал ли вообще, понять было невозможно, откуда у бесформенного куска плоти мимика. Он, едва скользнув взглядом по девушке, перевел взгляд на окно и тихо спросил: – Обедать будете? – Нет! – справилась, наконец, с истеричной частью себя Лана. – Прежде всего я хочу знать – где я? Кто и зачем сюда меня привез? – Я не уполномочен отвечать на эти вопросы, – все так же тихо проговорил мужчина. – Когда нести еду? – Никогда! Я хочу позвонить отцу! – Как угодно, – пожал плечами человек, развернулся и молча вышел. Два раза клацнул дверной замок, и снова те же медленные шаркающие шаги старика. Странно, руки, шея и осанка мужчины свидетельствовали о том, что он еще молодой, не старше тридцати пяти лет. Откуда же эта походка дряхлой немощи? Можно подумать, тебе больше думать не о чем, дорогуша! Тебе не кажется, что загадочность недавнего посетителя – дело десятое, если не двадцатое?
А делом номер один, самым главным, самым насущным, являлось одно – разобраться, ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПРОИСХОДИТ?! Она ехала на работу, остановилась, чтобы помочь случайным попутчикам, а потом ее вырубили предположительно уколом в шею, и она оказалась здесь, в доме, среди обитателей которого есть доберман и странный человек. Причем человек этот хозяином дома явно не является. Что ее искусно развели и похитили, теперь совершенно ясно, но кто? Зачем? Из-за «Лексуса»? Так автоугонщики хозяина машины обычно выкидывают вон. Остается только одно: похищение ради выкупа. Или как метод воздействия на отца. Это наиболее вероятный вариант, учитывая серьезность подготовки. Ведь обычного голосующего Лана к себе в машину ни за что не посадила бы. Она терпеть не могла посторонних в своем экипаже, кто бы ни голосовал. Даже будь это та же беременная тетка. Правила безопасности были усвоены ею строго-настрого, и даже у гаишника на пустой дороге не было шансов, Лана проехала бы мимо. Пусть сообщает своим, сколько угодно, за городом девушка останавливалась только возле стационарных постов ГАИ. Караулить ее у дома – дохлый номер, там же охрана какая-никакая есть. Конечно, больше никакая, но лишние свидетели криминалу не нужны. Вот кто-то и разработал незатейливую, но великолепно отыгранную схему: растерянный мужик и его вопящая от боли жена. Профессионализм похитителей был виден во всем: старенький «Жигулек», рабочие руки мужика, простецкая внешность его «жены», не говоря уже о сатиновом сарафане. – Задумалась, лапа? – проквакал тошнотно знакомый голос.

Глава 17

Возможно, появившийся в комнате тип ожидал какой-то иной реакции: моментального побледнения (подчеркиваю, «е» в середине, а не «я»), истеричного «ах!», дрожи в голосе и тремора в руках, но Лана ожидания разных ублюдков оправдывать не привыкла. К тому же она стояла у окна спиной к двери и смогла удержать передернувшуюся от отвращения себя внутри себя же. Рыдать, визжать и пытаться выбить лбом стекло она тоже не стала, а, медленно повернувшись, сухо процедила: – Скипин, вы в своем уме? Или жир, заполнив ваше тело до предела, начал обволакивать мозг, дабы владелец не лопнул, как обсосавшийся клещ. Вы что вытворяете? Вы представляете, что сделает с вами мой отец? – Прелесть какая! – всплеснул жирными плавниками Виктор Борисович, втискивая квашнеобразную нижнюю часть в ампирное креслице, отчего выгнутые ножки несчастного предмета меблировки окончательно сравнялись с ногами воина из орды Чингисхана. – Девочка моя, ты заводишь меня все больше! Если бы я знал раньше, что ты такая горячая киска, давно бы уже занялся тобой вплотную, не дожидаясь, пока ты сама спровоцируешь меня на активные действия. – Так, – Лана с шумом втянула воздух, затем медленно выдохнула, усмиряя рычащую от гнева рысь, и только потом продолжила: – Я оставлю пока без внимания ваши бредни по поводу девочки, киски и заводного механизма, о дислокации которого в вашей необъятной туше я могу только догадываться. Меня интересует только одно – каким образом я умудрилась спровоцировать вас на заведомо попадающие под статью Уголовного кодекса действия? – Ну как же! – Скипин попытался закинуть ногу за ногу, желая, наверное, выглядеть повальяжнее, но размеры ампирно-монгольского воина и слишком жирные ляжки не позволили ему выглядеть хозяином положения. – Сначала ты удивила меня в пятницу, совершенно неожиданно продемонстрировав зубки. Я всегда считал Милану Красич скучной и фригидной воблой, по недоразумению помещенной в шикарное сексапильное тело, и очень сожалел об этом. И вдруг – вобла огрызнулась! По большому счету, тогда я всерьез твою угрозу не воспринял, о моем участии в проекте никто, кроме моих партнеров, знать не мог. Но волну негативной информации о Мирославе решил пока пригасить, тем более что Элеонору было решено отпустить. Мы сочли, что не стоит привлекать к нашей новой перспективной сотруднице слишком уж пристальное внимание… – Мы? – приподняла бровь девушка. – Не спеши, буся, всему свое время, – на лоснящемся от избытка сала блине, подвизавшемся в корпорации «Виктор Борисович Скипин» в качестве лица, появилась кривоватая трещина, означавшая, судя по пробежавшим по спине мурашкам отвращения, гнусную похотливую ухмылку. – Я тебе расскажу все-все, в мельчайших подробностях, ведь после хорошего секса всегда тянет на откровенность. Да садись, садись, можешь вон туда, на кроватку, пора привыкать к ложу любви.
1|2|3|4|5|6|7|8|9|10